Александр Борунов — Ветер как счастье

 

«Возможно, это моя мечта…»

Ветер, приходящий с необозримых далей чуть волнующегося моря, обдувал его лицо, мягко и чуть прерывисто трепал седые волосы, одновременно напевая удивительно приятную, неземную мелодию.

Старик сидел на песке рядом с остатком сухого бревна, согнув ноги в сторону своего домика. Глаза его были закрыты, а на веках невозможно было заметить ни единого движения, будто они принимали некую невидимую энергию солнца, ветра и воды. Не столько погода, сколько отношение ко всему окружающему миру отразилось на его одежде: белые, чуть запачканные длинные шорты из плотной ткани были неотъемлемой частью оранжевой футболки без единой надписи. Еще в возрасте лет двадцати пяти ему стало неприятно идентифицировать себя различными надписями или знаками относительно наблюдавших их людей, тогда как этим он хотел показать свое положение относительно ВСЕГО общества, даже того, которое уже, возможно, перестало существовать.

Он сидел и думал о времени, о его скоротечности и незыблемости правил, по которым оно не жалеет никого, не делает скидок и поблажек. Всему свое время – вот главное правило. И если ты не успел, то, возможно, опоздал. У Алекса были несогласия на этот счет, но не во всем. Он всегда делил время на физическое и внутреннее.

Физическое в течение многовековой истории стало делиться на века, года, месяцы, недели и так далее, причем для его определения придумали, постепенно модифицируя, такие средства отображения, как календарь и часы. Это время условно и одинаково для всех людей, от зародыша до покойника. Последние в силу определенных причин перестают за ним следить. Некоторые начинающие философы спорят о длительности физического времени, что его интервал способен изменить каждый человек, при этом он должен медитировать или еще что делать. Этими последствиями прочтения учебников философии можно пренебречь и остановиться на том, что физическое время постоянно и протекает по определенному закону. А вот время внутреннее у каждого свое. Те же минуты, часы и секунды, вот только можно замедлять их или ускорять, а некоторые могут полностью останавливать – наверное самые счастливые существа.

ветер как счастье

Позади Алекса пробежали двое ребятишек из семьи, что жила по соседству в похожем домике. Время только начинало знакомить их со своими особенностями; оно еще не затронуло их милые гладкие лица, беспечные улыбки, тонкие вьющиеся волосы. Дети бежали друг за другом, издавая радостные крики, возвещающие о том, что им определенно нравится оставлять на мокром песке следы непонятной формы, которые задержатся на этом свете максимум минут двадцать. «Надо будет вечерком зайти к ним в гости, рассказать, как им повезло что они не родились в мегаполисе, не провели детство среди скоплений автомобилей, холодных серых зданий, торговых центров, под непонятно какого цвета небом, на котором лишь изредка появляются звезды. Как все таки хорошо, что я смог выбраться из этой скучной паутины неизвестно куда ведущей суеты. Здесь то самое место, где душа отдыхает, а сердце радуется тому, что оно умеет биться. Люди непременно привезут сюда свои задницы на дорогих автомобилях и застроят все до самого берега, но, надеюсь, это будет уже после моей смерти».

Алекс был многогранным человеком, неким ходячим искусством. Ему всегда было что продать даже самым искушенным людям, будь то стихотворение, посвященное президенту, очередной гимн стране или история о вторжении инопланетян на Сатурн и обнаружение ими остатков земной цивилизации. То, что он писал от души, для себя, не продавалось уже несколько десятилетий. Тем не менее, заказы были, а сами заказчики всегда оставались довольны, ведь Алекс никогда не просил больше чем ему нужно; ему было известно что за большие деньги надо больше думать и делать, но зачем трудиться больше чем отдыхать? Иногда он испытывал терпение работодателей, отказываясь от заказов. Но что те могли сделать? У него и трудовой книжки то никогда не было.

***

К вечеру тени, отбрасываемые деревьями, удлинялись, выстраивая на песке импровизированный забор, шатающийся из стороны в сторону. Пение птиц затихало, в окнах одиноких домиков зажигались фонари, семьи садились за ужин, за которым в очередной раз расхваливали здешнюю флору, говорили о погоде, о рыбалке, которая являлась здесь не менее увлекательным занятием, чем на платных водохранилищах близ крупных городов. Дети после еды играли вместе со взрослыми в настольные игры, смотрели телевизор или устраивали ежедневные бои на подушках.

По вечерам на берегу становилось прохладно, но не так холодно, чтобы замерзнуть, выйдя прогуляться. Милена вышла из своего домика, предварительно уложив детей и спев им колыбельную. Она каждую ночь выходила на берег, чтобы посмотреть на очередные звездные узоры, проецируемые небом в ее сознании. Таким образом и настроение поднималось, и появлялось желание отойти ко сну. Она плавно села на берегу недалеко от обломка бревна, скрестила ноги, устремила свой взгляд на юго-восток и внезапно потеряла сознание.

***

Открыв глаза, Алекс чуть прищурился от светящего в его глаза солнца. Ощущение отдохнувшего тела переполняло его, хотя сидел он тут не более часа. Алекс встал и только хотел пойти подкрепиться, как почувствовал, что помимо старого бревна на песке лежит еще что то. Он обернулся и с ужасом увидел свою соседку, лежащую без сознания. Бросившись к ней, он сперва послушал ее сердце – оно билось не хуже чем у него. Алекс взял Милену на руки и отнес к себе домой, чтобы ее дети не видели маму без сознания. Через тридцать минут скорая уже везла ее в местную больницу, а через час Алекс вместе с ее детьми уже стоял с цветами у ее кровати, а сама Милена улыбалась чуть виноватой улыбкой. Диагноза Алекс не запомнил, но пообещал, что впредь будет выходить на прогулки с Миленой вместе.

10 марта 2008 г.